Александр Воронин

***

          Андрею Скоробогатову по мотивам Иосифа Бродского «Письма римскому другу».

Нынче благостно, заладилась погодка –
ветра нет, по ощущеньям – чуть морозно.
Прокисает невостребованной водка –
к ней относимся мы ныне одиозно.
Водка тешит до известного предела –
дальше пьянства не пойдешь и магазина.
Сколь же радостнее жить без винотдела:
по утрам – нормальный чел, не образина.

Приношу тебе в подвал Панова книги,
неплохой писатель, хоть не без изъяну,
ну, а в «Севере» закончились интриги –
сняли все-таки с поста Жемойтель Яну.
Я сижу в подвале нашем, что на Невском.
Календарь, девицы в нем полунагие.
Я курю, кайфую, но при вдохе резком
забивает штырь меж ребер невралгия.

А на кладбищах полно (не к сну, не всуе
говорить о них) родных нам шалопаев:
на одном лежит и шею трет Бурсуев,
на другом же чешет репу Караваев.
Остальных перечислять желанья нету,
хоть и многих я сейчас себе представил.
Там лежать пристало б мне, анахорету.
Даже здесь, Андрей, не существует правил.

Да, и вправду, Дюша, курица не птица,
не осилить ей, с ее мозгами, терний.
Если выпало талантливым родиться,
лучше с детства запирать себя в мастерне.
Сочиняй, рисуй, плоди резцами стружки.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Но повадятся ходить дружки, подружки –
и ни дня не будет, чтобы не напиться.

А подружки эти – вовсе не гетеры,
как писал о тех покойничек Ефремов.
Все они как на подбор – из этой эры,
но не все, увы, пригодны для гаремов.
Для чего, Андрей, мы оженились оба?
Дело доброе не называют браком.
Пусть жена хоть покричит над крышкой гроба,
чтоб не выть по нашей смерти лишь собакам.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал я как-то Ругоеву Рейно:
«Если кто-то вгрызся в мозг до сердцевины –
это винный червь, зачатый от портвейна».
Не мешало б затравить его, паскуду,
чтоб от голода не грыз чего попало.
Но такой исход, увы, подобен чуду,
а чудес на свете с детства не бывало.

Помнишь девушку по имени Кларисса?
Симпатичная, как бабы в «Джеймсе Бонде».
Ты с ней спал еще… Достигла компромисса
с этой жизнью и вращается в бомонде.
Я б позвал тебя попить чего угодно,
хоть портвейна, хоть водицы родниковой,
но вот где? – чтоб звезды виделись подробно,
разве только заявиться к Смоляковой.

Мы сложение и любим, и любили,
но долги лишь вычитанью каждый платит:
посчитать бы, сколько мы за жизнь пропили –
в калькуляторе окошечек не хватит.
На твоей не состоявшейся машине,
эх, поехать бы к Петровичу в Суоми,
правда, смысла никакого по причине,
что мы нынче пьем не крепче, чем боржоми.

Зелень тополя уже не зелень вовсе.
Дверь распахнута стальная, рядом урна.
Никого сегодня нет в подвальном офисе.
Это, с точки зренья отдыха, недурно.
Кошка рядом замерла, как сурикаты.
Лососинка тихо плещет недалече.
Так и вижу: у двери Скоробогатый
молча курит, а вокруг – осенний вечер.

14-15.10.2007

*подвал - фирма, которую мы сторожили, находилась в подвальном помещении.